Почему лагерь "Просвет" организуется именно в помощь "Лесной школе"?
Узнайте это из интервью с ее основателями - Антониной Кулясовой и Игорем Марковкиным.
Его можно послушать - Скачать файл (аудиозапись интервью, продолжительность 1 час, размер файла 30 Мб).
Или прочитать большой интересный текст ниже.
Благодарим волонтеров лагеря за помощь в подготовке текста. Расшифровка аудио интервью - Василиса Каменская, Софья Игнатьева, Лидия Беляева. Редактирование текста - Полина Гоцманова.
АЛИНА. Есть очень конкретный интерес к проекту «Лесная школа». Хотелось бы понять, что это за проект, как он появился, каких результатов уже удалось достичь и какова его цель.
АНТОНИНА. Я очень долгое время изучала сельские территории как экологический социолог, сама с детства жила на сельской территории, поэтому все проблемы и чаяния сельских территорий мне понятны.
Изначально у нас родился проект, который назывался не «Лесная школа», а «Школа деревенского хозяина». Мы видели, что дети, которые живут в сельской местности и у которых много необходимых навыков для развития деревни, не понимают, как это: жить в деревне. Помимо этого, их родители в город выпихивают.
Сегодняшняя деревня в глубоком кризисе... По тому пути, по которому шла, она уже идти не может, и невозможно повернуть вспять. И теперь непонятно, каков облик новых сельских территорий. Один из вариантов — это экопоселения, но это люди из города.
Мы даже много лет делали такую программу «Деревня и экопоселения нужны друг другу». Ведь в одном случае есть глубокие знания, но непонимание ценности этих знаний, а в другом есть большое желание, пассионарность, но нет знаний. И зачастую совершаются дикие ошибки.
Руководствуясь этой идеей, мы хотели создать школу для сельских детей, которые бы сюда приезжали и учились бы быть деревенскими хозяевами в самом широком смысле этого слова, основываясь на экологичности образа жизни в первую очередь. Потому что то, что сделали с землёй, с полями, с фермами, с лесом в советские годы — это, конечно, до экологичности далеко. Мы за природосообразный образ жизни, вписанность в ландшафт — и на основе науки, и на основе традиций... То есть мы брали фокус на инновационные и традиционные технологии.
Также важно, что сельские территории всегда славились самоорганизацией, а в последние десятилетия это стало уходить: все стали ждать, что кто-то сверху придёт, что-то даст или прикажет — и все пойдут в эту сторону строем. Поэтому дети не учатся самоорганизации ни в жизни, ни в школе. В современной сельской школе дети учатся городским знаниям, причём знаниям старым, которые закладывались в учебники когда-то там. А ведь есть неопределённое будущее, в котором много вызовов, кризисов: и климатических, и экономических, и политических — каких только нет! И для такой непростой жизни нужны люди, которые не просто умеют делать выбор, но которые быстро ориентируются на основе знаний и интуиции. То есть мы хотим научить ребят делать выбор и действовать в разных ситуациях на основе рациональных решений... и иногда иррациональных.
В сегодняшней школе очень большая иерархичность: учитель сказал — и все остальные делают. Хорошо это или плохо — это уже другой вопрос, но нам хотелось бы выстраивать взаимодействие на основе горизонтальных связей.
АЛИНА. И вот, определив задачи для себя, что вы начали делать?
АНТОНИНА. Мы и до этого много общались со школами района, области: проводили там лекции и семинары — в основном на экологические темы, связанные с лесом, климатом. Для начала мы решили, что нам нужно провести лагерь, но не просто развивающий лагерь, а пригласить ребят в такое место, где ребята почувствовали бы себя хозяевами. Потому что иначе как достигать самоорганизации? Нужна земля, дома, деревья, — место, где дети смогли бы сказать: «Мы хотим и будем делать вот это», — и здесь же сами это пробовали бы. Для этого мы выбрали эту территорию, эту деревню.
Устьянский район мы выбрали не случайно: относительно других мест Архангельской области это место очень хорошо доступно. Здесь хорошая связь, коммуникации —
К тому же сообщество в этой деревне уже не сильное, потому что если сильное сообщество, то оно просто выкинет, не позволит делать что-то новое. У местных жителей очень консервативное мышление по разным причинам... Консервативность мышления — это не плохо вообще, но для наших целей это нам мешало, и деревне в принципе это мешает.
И ещё такой момент: эта территория не шибко кому-то и нужна! В центральных областях Архангельской области идёт конкуренция за землю, ресурсы между агрофирмами, крупными туристическими компаниями, — а здесь нет. Мы хотели, чтобы этого не было, чтобы крупные фирмы нас не придавили сразу.
АЛИНА. Ну вы стратеги! [Смеются.]
АНТОНИНА. Изначально мы хотели делать школу на той стороне деревни, нашли дома на той стороне реки. Обратились к администрации района — они сказали: «Берите эти два дома и делайте что хотите». Мы устроили сходку местных жителей. Пришли все активные жители, приехала администрация района, местная администрация, мы пришли. Проговорили то, что мы хотим, спросили добро: «Разрешаете ли вы нам сюда внедряться, хотите ли вы?» И народ сказал: «Пробуйте». Конечно, они ничего не поняли из того, что мы хотим, но согласились. И мы купили первый дом (правда, на этой стороне реки).
И провели первый лагерь.
АЛИНА. Какой это был год?
АНТОНИНА. В 2013 году мы зарегистрировали некоммерческое партнёрство «Региональная Сеть Устойчивого Развития Села» (НП РЕСУРС). А летом 2014 года мы провели здесь именно первый лагерь. Но уже перед этим лагерем были предпосылки к тому, что та команда, с которой мы начинали, скорее всего развалится. Но лагерь мы провели, получили опыт. Детей было немного, человек 15—20: обычные ребята, даже трудные. 10—13 лет. Они очень заинтересовались домами, мы с ними даже начали что-то ремонтировать. А мы посмотрели на тему самоорганизации, поняли, что все наши абстрактные идеи на практике работают. В ноябре мы провели ещё один лагерь с теми же ребятами. Пригласили несколько человек и провели конференцию по лесу. Но после этого события команда наша развалилась. Отношения в команде, скажем так, не сложились.
АЛИНА. И появился проект Лесной школы?
АНТОНИНА. Да.
ИГОРЬ. Мы с Антониной давно знакомы и сотрудничали в рамках Союза экопоселений, и я уже приезжал к тому моменту в Архангельскую область на их события: конференции в районном центре. Мы встретились в очередной раз в Ленинградской области на Лесном форуме в Подпорожье. Антонина думала, как развивать этот свой проект, думала, где найти людей для работы с детьми, и как-то несколько дней ходила мимо меня, а потом её вдруг осенило, что я вроде как педагог. Ну то есть она это знала, но как-то не сопоставляла с тем, что я могу на самом деле.
АНТОНИНА. Не, ну когда ты рассказал, что тебе хочется лесных домиков на деревьях... [Смеётся.]
ИГОРЬ. Да, мы тогда придумали детский лагерь, где все будут жить в домах на дереве. С этого родилась текущая команда Лесной школы. Антонина предложила мне приехать, озвучила мне этот запрос про детей, ещё не так хорошо сформулированный, но в принципе да, такой: что нам нужны люди-хозяева, которые могут отвечать за территорию, проявлять инициативность в условиях, где государству и бизнесу либо не интересны их территории, либо интересны только в плане эксплуатации.
Мы проанализировали и поняли, что текущая сельская школа во многом продолжает советские традиции, которые в принципе были не плохи для той системы, но сейчас, когда системы нет, людей выпускают в пустоту, неподготовленными к этой жизни, — и естественно, они уезжают в город. И тогда стало ясно, что необходима альтернативная педагогика. Стало ясно, что педагогику надо выстраивать так, чтобы дети раскачивались в смысле социальных взаимодействий, в смысле выбора, потому что в их семьях иерархия довольно строгая, школа тоже. С одной стороны, дети послушные, дисциплинированные, но есть проблема, например, говорить на группу, есть проблемы с инициативностью, с самостоятельной командной работой.
И мы тогда изобрели эти принципы Лесной школы, которые до сих пор работают.
Это добровольность: люди приезжают сюда добровольно, мы никогда не заставляем кого-то что-то делать.
Это уважение: уважение всех ко всем — взрослым, детям, местным жителям, традициям, территориям, к тому, что называют этно-культурным кодом. Так что, например, ходить голышом — это неуважение, хотя в каком-нибудь поселении это будет нормально.
Это неиерархичность. Мы хотели воспитать самостоятельных людей, а не деталей системы.
Это бережное отношение к природе, к её ресурсам, к ней самой.
Вот основные принципы.
АЛИНА. Они у вас где-то зафиксированы? В уставе, может быть?
ИГОРЬ. У нас есть большой плакат. Мы часто вспоминаем их и озвучиваем, когда кто-нибудь приезжает.
Тогда я приехал сюда и познакомился с удивительным человеком Александром Алексеевичем (из семьи местных жителей). Этот человек точно окажется нам полезным во время лагеря «Просвет». Этот человек сам собрал трактор, ещё он делал традиционные лодки долблёнки, которые сейчас стоят там. Это лодки из цельного куска древесины: выдалбливается сердцевина, края расширяются, получается что-то вроде каноэ; они очень лёгкие, на них здесь тоже можно будет поплавать. Человек с золотыми руками, ясным умом, человек, который родился здесь, почти в лесу. Мы называем его Сэнсэй [«сэнсэй» (яп.) — вежливое обращение к учителю в Японии], потому что Александр Алексеевич — Сан Сеевич.
АЛИНА. Что у вас случилось в первый год Лесной школы?
ИГОРЬ. Когда я приехал сюда в первый раз — это был такой визит разведки, а уже через два месяца я приехал сюда проводить первую Лесную школу. К нам заехало две смены: в одной было 50, в другой — 40 человек. Это были группы детей с педагогами, в основном из местных школ. Была одна группа из экопоселения. И я убедился тогда, что дети здесь толковые, дисциплинированные, что с ними приятно работать. И детям (многим, по крайней мере) понравилось, потом ещё многие педагоги приезжали.
У нас тогда был один конь Рыжик, и они тогда вычистили всё для одного коня — целую огромную ферму. Они так загорелись идеей заботы о нём! Много они сделали.
У нас было четыре мастерских:
- «традиционная культура»,
- «лес и экология» с выходами-походами,
- «медиа и журналистика» с созданием фотофильмов, видеоматериалов,
- «мастерство и техника» (у нас был местный очень талантливый мастер по дереву, который делал скамейки, качели).
И, конечно, очень интересно было детям выбирать. Это было частью концепции: поставить их перед необходимостью постоянно выбирать, что они будут делать.
И с этого момента лесные школы стали сезонными, то есть следующая Лесная школа была осенняя (в ноябре). И мы стали ставить на каждую Лесную школу новую задачу. После первого успеха мы на осень решили объявить конкурс, чтобы местные ребята рисовали какие-то работы на тему «Деревня моей мечты» — простое задание, но всё равно его надо было выполнить и что-то прислать, чтобы попасть сюда. И это сработало, они действительно присылали, приезжали довольно мотивированные. Именно тогда к проекту присоединилась Валерия Букина. Не знаю, как она принимает решения, я её просто пригласил, и она сказала, что поедет. Она приехала — и вот с тех пор мы вместе.
АЛИНА. То есть, получается, к концу 2015 года у вас определился ваш нынешний костяк.
ИГОРЬ, АНТОНИНА. Да.
ИГОРЬ. С Валерией мы насыпали в клубе такие столы: положили поленья и насыпали песок, остатки этого песка вы видели. И песком сделан ландшафт территории. И прямо на нём мы ставили всякие объекты. Это была первая такая серьёзная сессия планирования с Валерией; зонирование территории тогда впервые произошло.
АЛИНА. Как-то это задокументировано? Есть какие-то материалы – или всё это в ваших головах? Или всё это уже реализовано и можно ходить смотреть?
АНТОНИНА. Нет, ну не всё реализовано… Есть фотографии, схемы-карты.
АЛИНА. Это я к чему: то, как вы сейчас планируете развивать территорию, начиная с будущего года, — это всё вытекает из тех решений, которые были приняты в 2015 году, когда появилась Валерия, или нет, или это уже старая информация?
ИГОРЬ. Она, конечно, уже устарела на данный момент, то есть многое изменилось. Но вот следующим летом, после той осени, мы реализовали часть этих идей…
АНТОНИНА. У нас ещё было Рождество, весна…
ИГОРЬ. Да, так сложилось — первый год у нас заложил такой годовой цикл, который в принципе держится. То есть у нас лето — самый массовый и интенсивный трудовой формат. Осень — время, когда много проектирования, планирования, зонирования территории, мы думаем о её развитии. Зима — время Рождества, праздника, традиции. И весна — это время международных проектов, собраний здесь.
Первым таким собранием был Лесной форум, который организовывала Антонина.
АЛИНА. Понятно. После форума лето – это сезон нового, получается, набора… детей, грубо говоря.
ИГОРЬ. У нас было много молодёжи, в основном из архангельской организации «Этас». И у нас летом на самом деле молодёжи стало больше, чем детей, и это стала такая настоящая тусовка. И это было 100 человек. И это был первый формат, когда у нас было много мастеров, настолько много участников. Мы с утра делились на 10 групп по 10 человек, и все одновременно работали: то есть кто-то с конём, кто-то в трактор загружает опилки, песок, эти поехали туда, эти сюда, 5 команд делают огромную грядку и так далее. То есть получалась такая сложная координированная сеть труда. Я не знаю, потянем ли мы в этот раз такую координацию, — будем надеяться, что да. Но тогда всё получилось.
АЛИНА. Я не вижу вообще никаких проблем.
ИГОРЬ. И как раз тогда была реализована часть проектов, которые были запланированы осенью: и культурных, и, например, ветряк был установлен и налажен…
АНТОНИНА. Гряда была сделана, баню начали делать, пермакультурный огород этот сложный был сделан.
ИГОРЬ. Да, пермакультурные проекты в первую очередь были нужны.
АЛИНА. Это летом 2016 года?
ИГОРЬ. Да. И тогда же случилась эта печальная история в Карелии. И нам сказали, что мы не должны вообще так делать — работать с детьми в принципе, что здесь нет условий для работы с детьми. И тогда Лесная школа стала проектом 18+ в силу именно этого обстоятельства.
АЛИНА. Осенью вы что-то делали?
ИГОРЬ. Да. Осенью мы работали в основном с молодёжью из организации «Этас». И это был тренинг активистов.
В зимнее время было рождественское погружение, колядки. Это было совершенно сказочное погружение — праздничная программа в первую очередь.
Затем весной состоялось ключевое событие, которое дало старт текущему этапу. Мы впервые тогда назвали его этим словом «погружение» (immersion по-английски). И на этот immersion приехали многие люди из-за рубежа, как прошлой весной на Лесной форум. В этот раз причём гораздо больше: всего было около 70 человек. Мы работали на двух языках в режиме одновременного перевода. Были представители Швеции, Финляндии…
АНТОНИНА. …Норвегии, Словакии, Словении.
АЛИНА. Очень круто. А с чем уехали эти люди? То есть это был обмен опытом или они учились?
ИГОРЬ. Это было погружение… Как оно называлось?
АНТОНИНА. «Образование для резильентного будущего».
ИГОРЬ. Да. Резильентность — понятие, обозначающее кризис-устойчивость: когда ты резиновый мяч бьёшь, он форму меняет, а потом восстанавливается. В живых системах экосистема, обладающая резильентностью, может пережить какое-то мощное поражающее воздействие — и восстановиться, и продолжать развиваться. И это стало в последнее время (мы это поняли, когда ездили в Швецию в Ярне) очень важным концептом для многих, кто занимается пермакультурой и экологией в Европе. И не случайно, потому что вроде бы устойчивое развитие продолбали, и сейчас говорить об устойчивом развитии довольно странно, потому что ситуацией давно стал кризис. Говорить разумно можно как раз о том, чтобы быть готовым к нему, повышая резильентность в людях, сообществах, экосистемах.
Там, собственно, были представители образовательных проектов, пермакультуры, экологических организаций, экопоселений — наших и европейских. С одной стороны, это был взгляд в будущее, когда мы набрасывали тренды, рисовали сценарий будущего. А потом уже, создав общий контекст глобального взгляда на вещи, мы проводили деловые игры, проектирование, ярмарки, лаборатории идей проектов, в результате которых появились не только этот поток, но и многие проекты: довольно мощные международные пермакультурные проекты; этот образовательный проект.
Приезжала Алиса из Сюдербина — экопоселения в Швеции, куда мы поедем весной, с которым мы с этого погружения стали сотрудничать: будем начинать делать волонтёрские обмены с этого года. Даже не только волонтёрские, но и образовательные. То есть у нас есть возможность отправить своих студентов в Швецию в их поселения учиться — и у них тоже есть возможность приехать сюда, и мы будем обмениваться опытом, что очень важно.
Это погружение прошло очень хорошо. Часть проектов стартовала после этого: и Polyculture, и «Экопоток», и какие-то отдельные связки людей, которые, встретившись здесь, стали сотрудничать в других регионах. Сейчас иногда общаемся, они рассказывают, что у них происходит.
Ну и стали мы думать, что делать дальше. Думали о развитии и решили, что надо сделать что-то более стратегическое, более системное, более комплексное.
АЛИНА. И возникла идея этого курса?
ИГОРЬ. Мы разработали 10 направлений, включающих в себя экологические, экономические, социальные и духовно-культурные аспекты жизни. Это схема четырёх измерений устойчивого развития — популярный довольно тренд в глобальной сети европейских экопоселений.
Направления включают в себя и какие-то практические вещи — экоархитектура, экостроительство, животноводство, экономика... И такие вещи типа построения экосообществ, что самой важной является вещью, потому что почти все русские экопоселения сталкиваются с тем, что люди не умеют жить в сообществе, не обладают практиками, техниками и так далее, а это очень важно освоить. Ну и народные традиции, культура как часть того, что объединяет людей. И какие-то более глубокие, экзистенциальные вещи вроде экофилософии, когда мы разбираемся, что для нас на самом деле всё это значит — экология, — и почему мы этим занялись, и как вообще природа с цивилизацией, что это за понятия... и так далее.
По этим 10 направлениям набрали мастеров и сделали первое событие, которое было, с одной стороны, возможностью мастерам встретиться, познакомиться с системой Метаверситета и друг с другом и начать работать вместе. Набирали, кого могли, просто как первоначальных студентов. Из них, кстати, не такое большое количество попало на сам курс.
АЛИНА. То есть, по сути, то был нулевой набор, а сейчас первый, правильно я понимаю?
ИГОРЬ. Да. Это было такое знакомство, презентация, погружение. Сейчас у нас начался пилотный год проекта. Потому что понимаем, что целый год нужен на то, чтобы на самом деле обкатать всё и взяться плотно.
АЛИНА. Теперь эта группа первого набора будет проходить через все 10 направлений?
АНТОНИНА. Мы надеемся. Хотя на самом деле я думаю, что из тех, кто сегодня к нам присоединился, может быть, буквально несколько человек пройдут всё.
ИГОРЬ. Система такая, что есть ежемесячная оплата небольшая, которая доказывает, что человек с нами держится в фокусе. Но дальше нет обязательно того, что человек проходит все 10 направлений. Каждый выбирает фокус внимания и ездит туда, куда ему интересно. У нас есть и городские форматы. То есть эта история родилась здесь, но стала частью более широкой истории Метаверситета и других… Стали подключаться люди из других экопоселений, из городов. Экоархитекторы-урбанисты сказали: «Почему только экосообщество сельской местности? Давайте городами тоже будем заниматься». В общем, система стала расширяться. Сейчас у нас будут городские погружения по экоархитектуре в Москве, глобальная экология и что-то там ещё в Питере.
АЛЕКСАНДРА: Глобальная экология, классическая экология в картинках. Будет квест по экологистике в Питере.
АНТОНИНА. То есть это разномасштабные мероприятия. У нас всё-таки есть опорное, базовое погружение по всем 10 направлениям, и они уже спланированы. А есть ещё дополнительные, нацеленные на какие-то практичные штуки, — это нарастает.
ИГОРЬ. Но события, даже те основные погружения, не обязательно проходят здесь. В декабре планируется сейчас погружение в экопоселении Гришкино Ленинградской области. Весной планируется погружение в Сюдербине на острове Готленд, Швеция. То есть они будут менять географию. Но здесь мы стабильно хотя бы раз в сезон собираемся.
АЛИНА. Такой теперь вопрос. Ведь обучение это больше направлено... — как мне увиделось, услышалось со стороны, — направлено на развитие в целом сети экопоселений и вообще как бы на переустройство всего нашего большого сообщества. Это обучение и воспитание людей, которые уйдут и будут где-то заниматься тем, чем нужно, меняя сознание, сохраняя природу, не паникуя перед теми реалиями, которые сейчас происходят, здраво их оценивая и как-то к ним подстраиваясь, их переживая.
А вот если нам теперь спуститься... Что будет с этой территорией — в рамках именно этого проекта «Лесная школа» или, может быть, в рамках каких-то других проектов, которыми вы одновременно занимаетесь? То есть то, о чём вы сейчас рассказывали — это очень крутой проект, который вы делаете, но который будет направлен как бы не на вас непосредственно, а, скажем так, на общее дело. А теперь расскажите немножко про деятельность, которая вот здесь, для этого места.
АНТОНИНА. У нас немножечко в этом смысле проект изначально отличается от всяких там других поселений, которые приезжают вот просто для того, чтобы жить и развиваться…
АЛИНА. Я, на самом деле, как раз и хочу, чтобы вы об этом рассказали.
АНТОНИНА. Изначально мы сюда приехали для того, чтобы здесь создать образовательный центр. А всё наше хозяйство — оно тут просто обеспечивает нашу жизнь и создаётся с учётом вот всего этого.
АЛИНА. Это всё, чтобы поддерживать образовательный центр?
АНТОНИНА. Да. То есть если бы, допустим, мы выбирали изначально место для собственного жительства, то, может быть, мы выбрали бы в другом месте. Но это всё-таки проект, направленный не столько в себя, сколько вовне. При этом, естественно, невозможно жить, если ты не создаёшь сообщество.
То есть, конечно, мы создаём сообщество, конечно, мы думаем о развитии этой конкретно деревни тоже. Но мы надеемся, что из тех людей, которые будут к нам приезжать, которые будут участвовать, всё-таки найдётся кто-то, кто захочет дальше с нами это продолжить и здесь. Или хотя бы будет какая-то группа (пусть она будет сменяемая), которая тоже будет что-то делать здесь, потому что на сегодняшний день тут четыре человека плюс два-шесть человек — маловато будет, я бы сказала.
АЛИНА. А кто сейчас реально входит в вашу команду организаторов?
АНТОНИНА. Видите, тут всё-таки две разные вещи: есть организаторы, которые делают большой проект, образовательный, — и есть те, кто живёт здесь, поддерживая жизнеобеспечение этого места. И у нас на сегодняшний день мы с мужем поддерживаем. Я везде — и там, и там. Ну и мой супруг Иван Павлович — он вполне ничего себе как преподаватель, когда приезжает. Есть у нас Алексей, которого вы уже видели, — водитель. Человек, который приехал сюда. Изначально ему не очень интересна была тема образования, но как-то вот он… Деваться некуда! Он тоже вполне свою нишу нашёл.
Есть у нас Влад Кушмелёв, которого вы сейчас не увидите, потому что он уехал на сессию в Архангельск. Он поступил на заочку. Это как раз вот единственный человек, который после лесных школ: он у нас прошёл практически все лесные школы.
АЛИНА. Класс! Ваш выпускник!
АНТОНИНА. Да, наш выпускник. Он сейчас учится в университете на менеджера туризма. Мы думаем, что, может быть, это действительно ему пригодится. Ведь тема, условно говоря, туризма — она никуда не делась. В принципе, мы не против дальше как-то это развивать, если опять же будет больше людей. Конечно, мы всё время ищем источники заработка, потому что сейчас эти все вещи мы делали больше на всякие грантовские деньги, но вы сами знаете — грантовские деньги…
АЛИНА. Да я вообще не понимаю, как их брать, что при этом надо говорить и кому…
АНТОНИНА. Да, их всё меньше и меньше. Фактически их уже впритык, поэтому мы понимаем, что всё: нам надо тоже переходить на собственное обеспечение, финансирование. И это тоже, конечно, большой вызов, потому что очень много можно что делать, но для этого надо, чтобы хотя бы человек 10 жило. Тогда кто-то одно, кто-то второе, кто-то третье…
АЛИНА. То есть правильно ли я понимаю, что перед вами стоит цель — наполнить эту территорию живыми людьми, которые готовы либо включаться в образовательную составляющую, либо заниматься созданием поддерживающей инфраструктуры? То есть чтобы тот, кто едет за деревней, — получил деревню, кто хочет ехать за выполнением высокой миссии, — тот может начать здесь тоже это делать.
АНТОНИНА. Да.
ИГОРЬ. Но так, чтобы эти две группы людей ещё были в состоянии понять друг друга.
АНТОНИНА. Да. В идеале, конечно, это одни и те же люди. Но у нас есть ещё наши замечательные Александр Алексеевич и Любовь Казимировна — местные жители, которые фактически на первом этапе очень нам помогали, и когда там у нас команда развалилась и я там одна осталась, они меня всячески поддерживали. Наверное, благодаря им я отсюда не сбежала.
АЛИНА. Я так понимаю, что у вас ещё и семья замечательная.
АНТОНИНА. Да-да! Я потом их сюда притащила.
АЛИНА. Какие у вас потребности сейчас на какое-то обозримое будущее? Может быть, вы думаете, что что-то можно сделать в рамках лагеря, а может быть, нет? То есть просто вот ваши какие-то… — не хочу говорить слово «мечты», хочется такого более земного, — именно ваши какие-то потребности, очень важные задачи, какие вы видите для себя, кроме привлечения людей в проект?
АНТОНИНА. Я вижу из таких земных задач, что всё-таки нужно делать лучшую инфраструктуру. Потому что, конечно, люди, которые приезжают, особенно если они приезжают из городов (ладно, когда из деревни соседней), — они готовы учиться, но их напрягает, скажем так, не очень комфортная инфраструктура. При этом, естественно, мы не хотим создавать городскую комфортную инфраструктуру, потому что она разрушает природу однозначно. И всё же мы хотим сделать более-менее комфортно, в плане, ну не знаю… тёплый туалет. Нам все кричат: «Надо тёплые туалеты!»
АЛЕКСАНДРА: Да, в минус 47 напрягает туалет на улице…
АНТОНИНА. …Но при этом надо, чтобы они были компостные, чтоб они были экологичные. И конечно, хочется использования всяких инновационных технологий, чтобы люди видели, что их действительно можно использовать. Та же альтернативная энергетика. Вот она у нас началась, потом что-то затормозилась, и пока мы её никак снова и не запустим. У нас есть три солнечных батареи.
АЛИНА. Я их видела, кстати, на крыше — я думала, они работают у вас.
АНТОНИНА. Ну они в принципе работают, но как бы...
АЛИНА. Вхолостую?
АНТОНИНА. Да, на сегодняшний день так, к сожалению. В тот момент, когда мы ставили вот этот четвёртый дом, там вообще не было электричества, поэтому ставили батареи и ветряк — и они действительно несколько месяцев давали электричество, которого хватало, чтобы телефон зарядить, компьютер подключить, лампочку включить. Но потом как-то всё…
То есть много чего нужно делать; в будущем, может, какую-нибудь лабораторию вообще сделать, чтобы можно было исследования проводить, но это уже такие мечты. И, естественно, лаборатория жизни — наша пермакультура, пермакультурные наши всякие грядки, ловушки, кратерные эти сады-пруды... Надо показать, доказать, что такое возможно. Потому что пока городские больше верят, что такое возможно. А сельские жители говорят: «Да ерунда всё это».
И действительно пермакультура очень важна. Потому что год от года всё хуже и хуже с погодой: то помёрзнет, то вымокнет, то высушит. То есть нам правда надо то, что будет действовать устойчиво. И чтобы люди могли приехать и увидеть, что вот оно работает, что это не сказки в книжках. Тем более наша северная пермакультура. Наши любимые финны, коллеги, говорят: «О, северная пермакультура, вот как здорово, давайте что-нибудь у себя покажите, если вы знаете. Потому что мы ещё не всё знаем».
ИГОРЬ. Я могу дополнить, что здесь есть потребность в волонтёрах и временных участниках сообщества помимо постоянных участников, — то есть в гостях, которые будут приезжать на две недели — на месяц, какую-то часть времени проводить на общественных работах, то есть заниматься хозяйством, и иметь какое-то свободное время. Потому что для устойчивого сообщества здесь просто не хватает людей. И здесь нужны люди просто для того, чтобы общаться, особенно когда мы уезжаем на месяц или на два...
АНТОНИНА. Да! Вот у меня, например, много каких-то дел, мне нужно уехать. Пусть я даже на несколько дней уехала — это ничего. Но если я, не дай бог, на две недели уехала по какой-то причине, то, когда возвращаюсь, тут все уже что-то какие-то грустные.
ИГОРЬ. Здесь же можно было бы сказать про вакансию такого комьюнити-менеджера, одновременно навигатора — того, кто бы отсюда занимался не только хозяйством, но и построением сообщества и вопросами образования, продолжения работы с сельскими школами, с местными детьми. Потому что это всё равно нужно продолжать делать. И это нужно делать отсюда, естественно. Нужен не просто человек с руками (можно даже без рук), но который может в таких условиях жить и с людьми работать. Потому что это нужно здесь, явно нужно. Я выступаю в роли сезонного комьюнити-менеджера, провожу иногда какие-то установочные сессии, собрания, выработки правил. Если здесь появится человек, который это может делать более регулярно… Но это опять же кадровый вопрос. У нас в основном, конечно, вопросы кадровые, потому что кадры решают всё.
АЛИНА. Кадры решают всё, да, и у вас социальная история — её невозможно сделать без людей при всём желании.
ИГОРЬ. Конечно. И есть запрос на работу с вообще всеми социальными инструментами, в смысле связи с общественностью, информационной работы, набора на события… Там и экотуризм, и образовательные проекты, и всё остальное... и в том числе привлечение людей сюда. То есть если бы у нас, например, кто-нибудь вёл блог типа новости этого сообщества с фоточками — это бы сильно способствовало тому, чтобы люди вообще следили за тем, что происходит, и, возможно, привязывались бы, возможно, присоединялись. Но в данный момент здесь нет человека, который готов это делать. Это опять же даже какой-то волонтёр может делать на протяжении месяца — это тоже важная работа: приехать сюда, что-то делать руками, что-то делать в интернете, параллельно свою работу какую-нибудь. Кто-то, не знаю, посмотрим, может что-то решит с этими волонтёрскими программами, когда люди сюда приезжают на полтора месяца из других стран. Ну, будем смотреть.
АНТОНИНА. У нас так получается, что мой муж занимается коровой, молочкой, стройкой, фактически третий дом этот как-то поддерживает… Уже это много! Мы даже масло своё стали делать, правда, ещё немного. Вот это ещё не наше — своё мы быстро съели. То есть в принципе, конечно, много работы. Алексей в основном у нас занимается техникой и всякими компьютерными вопросами, электричеством.
АЛИНА. Да, он очень чётко ещё в дороге обозначил зону своей ответственности, чтобы мы знали, с чем к нему обращаться, а с чем нет. Очень грамотно всё сделал: корректно, аккуратно, с шутками-прибаутками — мне понравилось.
АНТОНИНА. А Владик у нас тоже помогает по животным, больше лошадью занимается и тоже какой-то стройкой, потому что стройка у нас перманентная. Ну а я занимаюсь всем остальным. Иногда стройкой тоже.
АЛИНА. Потому что она перманентна.
АНТОНИНА. Да. То есть и козами, и интернетом, и кучей ещё проектов всяких, потому что всё равно мы связаны с другими людьми, с другими проектами, организациями. Пишу иногда.
АЛИНА. У меня сейчас такое ощущение возникло, что вы, пока рассказывали, ещё раз прожили весь проект с того момента, как он начался, и до сегодняшнего дня. И мне показалось, — моё субъективное мнение, — что вы сейчас немножко загрустили: вот нужно делать, рук не хватает…
ИГОРЬ. Мы же о потребностях…
АЛИНА. …И мне очень не хочется с вами расставаться на этой ноте, и я хочу поделиться с вами своим не то чтобы открытием, но можно и так сказать. В общем, я честно скажу, у меня не было большой возможности для того, чтобы как-то серьёзно изучить проект «Лесная школа» до того момента, как я сюда приехала, были свои дела, много всего, и как — надо же погружаться, разбираться... Я знаю Игоря — он плохого не посоветует; мне понравилось в целом описание и то, как вы со мной вели диалог по почте. Везде адекватно, всё хорошо, можно ехать смотреть, дальше на месте разберёмся. Я лично здесь нахожусь меньше суток — далеко меньше суток! — и честно вам хочу сказать, что со стороны выглядит всё очень интересно, и то, сколько вы всего сделали — это, конечно, грандиозно.
А этот ваш часовой рассказ... Вот знаете, сейчас я сидела и был ряд сомнений: организовывалось/не организовывалось, в каком виде… Я даже сделала для вас на завтра карточки такие — со всякими каверзами, которые у меня всплыли. Но ваша история эта трёхлетняя, и то, чего вы хотите добиться, и то, сколько вы всего уже сделали на пути к этому, — мне не оставляет никаких вариантов, кроме как по мере сил принять в этом активное участие и уж точно сделать совместный волонтёрский проект.
Ваш рассказ реально очень вдохновляет, это прекрасный пример. И мне очень грустно, что хотя я «мониторю» всю эту тему, это часть моей жизни, но я не увидела ваш проект раньше. У вас реально очень... здорово, очень грандиозно, масштабно и очень своевременно и правильно. Реально этим надо заниматься. Но я думаю, я не первый человек, который вам это говорит...
ИГОРЬ. Второй!
АЛИНА. Просто хотела поделиться — и такой взгляд вам дать со стороны. И этот ваш рост от детей ко взрослым! Понятное дело, что к детям сейчас вернётесь или на будущий год, либо через год… И то, что у вас уже есть выпускник, — пусть даже он один, но я думаю, что и от других ребят тоже есть какой-то «возврат» в чём-то. В общем, мне кажется, это прекрасные плоды. Уж тем более для скудной северной земли.
То, что случилась эта история с прошлым годом, — это была очень важная для вас возможность просто оглядеться вокруг, расшириться, и из одного направления — хоп! — увидели ещё несколько и просто все их будете осваивать. И люди, я уверена, подтянутся.
ИГОРЬ. Из потребностей всей этой истории можно добавить информационную поддержку. Мы не спецы в распространении информации… Хотя не знаю, сейчас вот в Питере нам Рома Саблин с этой информацией помогает, но что-то не особо работает. Может быть, тексты неправильно написаны.
АЛИНА. В любом случае всё, что сейчас будет делаться, будет направлено на информацию. Мы будем думать, как и что делать.
ИГОРЬ. Тогда стоит ещё, наверное, поговорить с Ритой, если нужно какие-то материалы отсюда получать периодически: фотки, ещё что-нибудь. Рита у нас в команде сейчас ответственная за медиа, и, в общем, здесь есть у нас фотографии на компьютере, какие-то видео с этого лета, она и сейчас что-то снимает. И тексты пишет. Может с ней стоит по поводу информации тоже держать связь.
АЛИНА. Хорошо. Это уже завтра, на свежую голову, остывшую от такого вашего рассказа, который, конечно, прямо вообще.
[Фоном какие-то разговоры про воду на 150 человек.]
